— За архивом, — честно сказал Варан. — Я думал, тут что-то осталось… от вашего предшественника. Я не знал про пожар.
Поселок стоял на скале такой крутой, что улиц почти не было — были лестницы. Дома, выстроенные наподобие ласточкиных гнезд, выходили фасадами в одну сторону — вниз по склону. Народ здесь обитал суровый и подозрительный. Грязный, страшный выходец из болота не имел шанса быть принятым на ночлег.
У входа в обиталище волшебника сидел человек со взведенным арбалетом на коленях. Наместник кивнул ему. Варан успел разглядеть грубое, в складках кожи лицо, шрам на лбу и равнодушные глаза убийцы.
— Вчера отправлял, — буркнул Варан, не желая, впрочем, открыто дерзить. — А сегодня у него винт недовернут.
Покров травы и мха, весь рисунок «землеграфической карты» был нарушен и изуродован, как будто в болоте недавно боролись две гигантских свиньи. Край кладки напоминал надкушенную колбасу, Варану померещились даже следы чудовищных зубов. Он огляделся; болото таращило надувающиеся и опадающие глаза, клочки тумана бродили над землей, как призрачная похоронная процессия, тысячу лет назад отбившаяся от своего катафалка…
В животе бурчало все настойчивее. Варан вернулся на пристань, зарылся в кучу сушняка и проспал до заката — пока его не разбудили, тряхнув за плечо. Разбудивший оказался отцом — лихорадочно-веселым, непривычно говорливым, не верящим, кажется, в свое счастье, — в который раз потерянный сын снова возвращается живым и здоровым…