— Ее сложил один человек… Давно. Он бродяга… в доме, где он разведет огонь в очаге — будет счастье. Всегда. Мир, счастье… Понимаете?
Варан спустился. Мельком осмотрел развалины; везде было уныло, уродливо, заброшено, пусто. Кое-где росли злаки — одичавшие, мелкие, низведенные до положения сорняков.
— Ты прав. Нет смысла. Если бы она не была так к тебе привязана… И если бы я был свободен. Тогда, может быть…
— Идемте, горни, — сказал Варан. — Кому надо — предъявите.
«Куда ты пойдешь?» В самом деле, куда… Вот она, бухта — купайся и ныряй, гуляй, летай и плавай, доживай нелегкую жизнь в уюте и довольстве. Саможорки глухо рокочут панцирями, покачивается кресло, по бокам едет вооруженная охрана. Всякий, кто встретится на дороге, кланяется, не решаясь взглянуть вельможе в лицо. Только и видно, что макушки, макушки, согнутые шеи…
Туман впереди и не думал подниматься. Наоборот, спустился ниже.