— У князя на службе все такие носят? — спросил Варан медленно.
…Напрасно и несправедливо обвинять во всем Подорожника. Он, Варан, четырнадцати лет от роду почти ушел с плотогонами, и попал бы, наверное, в рабство, и погиб, не дожив до старости, если бы отец не поднял на ноги всю общину… Он всегда любил свои желания сильнее, чем отца, мать и Нилу. И вот одно из них — самое главное — должно вот-вот исполниться.
Небо было закрыто тучами, почти как в поддонье. На бурых клочьях туч играли синие блики.
— Навредить может, — хозяйка сняла с огня чайник, разлила кипяток по деревянным кружкам. — У Дровяков в прошлом году полдома снес — за жадность свою поплатились.
Варан попрощался, пообещав явиться завтра с рассветом. И пошел прочь.
В первый день поселок, потрясенный, не вышел на торги. Выставили стражу, зарядили единственную пушку, послали наверх, князю, мольбу о защите. Ответ пришел незамедлительно: выяснить досконально намерения торговцев. Если они в самом деле древесину продают — зачем крик поднимать? Гарнизон на верхушке маленький, а Императора тревожить, патруль вызывать — так готовы ли поддонки по чести ответить, если вызов окажется ложным?