Наступило молчание. Теперь уже оба больных глаза тяжело глядели на арестанта.
– Определенно на помойку, – подтвердил кот.
– Что вы изволите делать, королева?! – отчаянно, но беззвучно вскричал на ухо Маргарите Коровьев, – получится затор!
– Ты будешь в дальнейшем молоть всякую чушь? – грозно спросил Фагот у плачущей головы.
– Простите, гражданочка, – вдруг обратился Василий Степанович к девице, – кот к вам черный не заходил?
Колонна тронулась. Совершенно больной и даже постаревший поэт не более чем через две минуты входил на веранду Грибоедова. Она уже опустела. В углу допивала какая-то компания, и в центре ее суетился знакомый конферансье в тюбетейке и с бокалом «Абрау» в руке.