– Да нет, тебе показалось, – уклонился он от разговора. – Тебе очень идет гражданское. В форме ты выглядишь слишком неприступной. Хороший коньяк. Давай еще по одной?
Ежась и покрываясь гусиной кожей от холода – температура в казарме вряд ли была выше десяти по Цельсию, солдаты скидывали комбинезоны, гигроскопичное белье.
– Я в массажный салон, – гордо сказал Гаррисон, превращаясь в того, кем по сути и был, – во вчерашнего школяра, дорвавшегося до взрослых женщин.
– Странно, у нас ракеты были только учебные. И патроны холостые. Один только на сотню – боевой. Как мы могли ему что-то отстрелить? Врет, наверное.
Консоль расцвечена красными переливами. Отказ системы подачи еще на одной зенитной батарее. Перегрев реактора. Моргает освещение. Холодный пот струится по лбу. Зверски мешает эластичный загубник. Истребители резко увеличивают ход, идут на перехват. Тридцать секунд.
– Он с тобой играет! Доклада наблюдателя не было! – ответный крик утонул в шуме вновь появившихся помех.