– Ты же слышал – Занозой его кличут, – нехотя отзывается сержант.
Мэд легко поднимается. Склоняется к нему. Вопросительно смотрит в глаза. Целует.
Триста двадцатый выметывается на перекресток перед вертолетом, уже покрытый густеющим дымом завесы. Мечется под пулями, огрызаясь огнем. Огневые точки переключают внимание на новую цель. Робот скачет среди руин, уходя от прицельного огня. Тяжелые пулеметы вслед за ним выбивают из стен кирпичи.
Штаб-сержант кивнул. Мосол прыгнул в строй, снова замер.
На столе дымились свежие оладьи. Рядом с ними в вазочке искрился кленовый сироп.
– Да брось ты кривляться, ей-богу, – серьезно смотрит на него лейтенант. Похоже, он навсегда разучился улыбаться.