– Мэм, я член семьи Накамура, – удивленный Самурай слегка поклонился.
– Не совсем, сэр, – озадаченно произнес Сергей. – Что мне делать, если мне прикажут надеть эту штуку – не подчиняться приказу?
– Не лгите, Сергей. По вам видно – в армии вы случайно. Как вы здесь оказались?
– Ты будешь спать, когда я тебе разрешу, ясно? – взвивается особист, срываясь на крик. – А интересует меня многое. Начну по порядку. Прежде всего, меня интересует, как это ты умудрился выжить один из батальона. Довольно странно, правда? Все гибнут, в том числе опытные ветераны, а зеленый новичок выбирается с царапинами. Так же странно, что твои противники тоже русские, как и ты. Вдвойне странно, что, наводя авиацию, ты угробил кучу мирного населения, а из этого района вновь начинает действовать противник. Твое, так называемое, ранение тоже вызывает много вопросов. Ты идешь навстречу тяжелой пехоте и остаешься жив, тогда как в роте морской пехоты, находящейся в обороне, – шестеро убитых и более десятка раненых. Думаю, дружок, мы с тобой очень о многом можем поговорить. И спать ты теперь долго не будешь. Очень долго!
– Да так, интересно. Такблок тебя не обнаружил. – Сергей осторожно разворачивает винтовку.
Контр-адмирал Корсак в очередной раз оглядел мерцающую сферу тактической голограммы. Повернулся к напряженно замершим у консолей управления офицерам. Их затянутые в гибкие коконы боевых скафандров фигуры из-за множества тянущихся к ложементам проводов и страховочных ремней казались укутанными разноцветной паутиной. Переливы света на контрольных панелях и голограммах играли на стеклах шлемов красочными калейдоскопами. Из-за многочисленных офицеров штаба эскадры в светлых скафандрах, с переносными электронными планшетами в руках суетящихся на адмиральском мостике, центральный пост напоминал растревоженный термитник.