— Га… Гаврила… Лаврентьевич. Очень приятно…
– Этот не услышит, – сказал кучер и сам засмеялся – видно, соскучился молчать. – Вы его толкните ногой, я уж сам с ним объяснюсь.
Пока лифт несся в поднебесье, Норд педантично перебирал варианты (см. адресованный зеркалу вопрос).
— Погодите-ка, — сказал осторожный Айзенкопф.
Зою они опасаются меньше, чем меня, догадался Норд. Никто из кухни в коридор не вышел. А может быть, по чекистской инструкции не положено, чтобы арестованная справляла нужду на глазах у мужчин.
В воротах маячили две фигуры в широких шальварах, узких безрукавках, с красными шапочками на головах.