Герр Айзенкопф и сам казался ожившим мехнизмом, автоматической куклой. Он все время молчал, не ворочал шеей, смотрел только вперед. Справа, где сидел Норд, шрамов было не видно. Лицо как лицо, только неестественно холодное, неподвижное и, прямо сказать, антипатичное. Что-то там в досье было про невозможный характер…
Тогда кожаный наклонился к филенке, в которую был вмонтирован микрофон.
— Остаются пункты 4 и 9. — Зоя смотрела на листок. — Я понимаю твою логику. Они несомненно связаны с посланием, которое содержалось в самсоните.
Только никаких ощущений не было. Но почему? В чем же тут дело?
Внутри не было ни продавцов, ни кассового аппарата.
При свете дня профессор смог как следует разглядеть глухонемого.