– Ну, в принципе… – начал он, закашлялся и снова надолго умолк. Белый налил ему воды. Сан Сеич благодарно кивнул, сделал несколько глотков, отставил стакан в сторону и о чем-то задумался. Объездчики и Гош безмолвно ждали. – В принципе мои выкладки подтверждаются. У Георгия память сопротивляется попыткам шагнуть дальше тринадцати-четырнадцати лет. Как раз тот период, когда в жизни человека начинаются первые серьезные потрясения. У меня, не знаю уж почему, какой-то мощный шок приходится на середину восьмидесятых годов, то есть мне уже было далеко за сорок… Теперь, после Гошиного рассказа, я догадываюсь, в чем дело. Я совершенно не помню этот новый мир, который на страну обрушился. А он, судя по всему, действительно обрушился. И меня, я так думаю, очень сильно придавило. Н-да…