Вторая половина перекладины рухнула под ноги ведуна, и он с облегчением сел, привалившись спиной к получившемуся столбу. Серебряный крест жег руку — но на этот раз это только радовало Олега. Пусть палит — это знак победы!
— Я знаю, — кивнул ведун, и все-таки привлек девушку, прикоснулся губами к ее рту. Губы берегини оказались влажными, шершавыми и чуть кисловатыми на вкус.
— Ты кто? — судорожно сглотнул Середин, а руки его рефлекторным движением сошлись вместе, прикрывая то, что христиане называют срамом, а язычники — достоинством.
— Все! — с облегчением перевел он дух. — Теперь нашему кораблю никакая водяная нечисть не страшна.
— Им до нас не дострельнуть, — покачал головой Дубовей. — Слабаки.
— И отец Кариманид с одним ножом кинулся на это чудовище?