За спиной кто-то хихикнул. Середин быстро обернулся, но увидел только круги на воде. Камыши зашелестели, смешок переместился туда. Ведун пригладил волосы, огляделся. Вдалеке под всеми парусами удалялся корабль, на противоположной стороне озера серело болото, а вот за камышами, метрах в двадцати, покачивались серебристые плакучие ивы; в паре шагов от Олега из воды высовывались по плечи две девушки с русыми волосами.
— Вставай, надоел, — сказал человечек и юркнул в сено, растворившись, как и не было.
Внутри избу примерно пополам разгораживала большая русская печь, с занавесочками по обе стороны лежака наверху. Топку закрывал железный лист с приклепанной рукоятью, на приступке стояло два глиняных горшка, чуть выше, в специальных выемках сохли порядком стоптанные поршни. Густо пахло тухлятиной, а потому в первый миг Середин даже не решился перевести взгляд в горницу, боясь увидеть там разложившиеся тела. И только когда толстяк, громко топая, прошел через комнату к обитому медью сундуку, ведун решился проводить его взглядом.
— Теперь я знаю, где лагерь хазар, княже! — выкрикнул Олег.
— Да балуют, конечно, — переглянулись мужики. — Да токмо не так чтобы сильно. Им где хлебушка положишь, где косточку закопаешь — особо и не шалят. Не надобно их трогать, пусть живут.
— И не боишься? — Купец повернул коня на дорогу, ткнул пятками бока. — Я ведь, коли встретим тварь эту страшную, тебя вперед пущу. Тебе за то и золото обещано.