— Вряд ли. Говорят, что у него полно всяких драгоценностей и золотых гроутов, и еще всякой всячины. Было бы здорово собрать такой улов. Но не в этот раз. Все, что мы знаем, это то, что придется идти на север. Мы должны совершенно неожиданно напасть на кого-то, может, даже на какого-нибудь нашего союзника, поэтому они не хотят, чтобы кто-нибудь из наших проговорился. Неплохо придумано. Застать их врасплох, когда подъемный мост опущен, и можно считать, что половина сражения выиграна.
— Я не верю ни единому вашему слову. Говорите, кого вы подкупили, иначе вы попадете под стражу и вам грозят большие неприятности.
— А теперь действуй очень быстро, Джим, — посоветовал я сам себе. — Пока не подняли тревогу. Но сначала проверь-ка, что полезного имеется у этого двуличного профессора.
— Итак, твое имя Джим. А фамилия… — я молчал. Он нахмурился. — Ну, хорошо, об этом мы узнаем позже. А как звали капитана?
Руки головореза сомкнулись у меня на шее, и он неистово загоготал. Я рисовался и прекрасно это понимал. Должен же я был продемонстрировать аудитории настоящее представление. Поэтому, совершенно не глядя в его сторону, я нанес удар согнутой рукой, вонзая свой локоть в его кишки, в самую середину под ребра, прямо в нервный узел, известный как солнечное сплетение. Он разжал руки, и я шагнул вперед, услышав позади себя глухой удар, когда он всей тяжестью своего тела повалился наземь. Без чувств.