Таис облокотилась на балюстраду веранды, уже не скрывая презрительной усмешки.
– Она не прибавится! – уверенно сказал Лисипп.
– Что тебе будет дорога кольцом на много лет. И мне, но мой путь короток, хотя буду вместе с тобой до его конца.
Жрец-философ посмотрел на нее еще ласковее, и Таис осмелела.
Спартанка развернула кусочек красной кожи и подала Таис маленькую, с мизинец, статуэтку Анаитис, или Анахиты, искусно вырезанную из цельного сапфира. Богиня стояла в живой позе, резко отличавшейся от обычной, скованно-неподвижной, закинув одну руку за голову, а другой поддерживая тяжелую сферическую грудь. Синий камень на выпуклых местах отливал шелком.
Поэт говорил, что «все свои годы они хранили медовое спокойствие, самое первое из их высоких дел. Ничего нет выше этого благородства, украшающего каждый прожитый день…»