– Возьми и ее, Менедем, – под общий смех сказала Таис, и атлет легко понес обеих девушек на пристань.
Как бы в подтверждение ее слов красная жрица подошла к финикиянке, прощупала ее плечи и руки. Таис негодующе оттолкнула бесцеремонную женщину, красноречивым жестом приказывая убираться.
– И три тысячи назад? Так это месяц пути!
– Можем! – спокойно отвечала Эрис. – Я пойду за тобой, – она многозначительно притронулась к узлу волос на затылке.
– Когда-нибудь. Я готова, – Таис приникла к Птолемею, и оба перестали заглядывать вперед в неизвестную судьбу.
Менедем поднял глаза, и Таис ощутила в них восхищение и радость чистой и мужественной души. Смущенная, счастливая и встревоженная великой ответственностью за возлюбленного, для которого она стала и богиней, и глазами жизни, афинянка постаралась весельем отогнать набежавшую откуда-то тревогу.