– Не надо! – И Таис вошла под навес в каюту и оставалась там до самой ночи.
– Эрис, милая, плыви сюда! – крикнула Таис и даже испугалась молниеносной быстроте, с какой кинулась в море черная жрица. Афинянка знала, что Эрис плавает как бы с неохотой, без подстегивающей радости, обуревавшей в воде Таис. А здесь Эрис с ее боевым воплем: «Эриале! Эриале и Эрис!», плыла, догоняя Леонтиска, нисколько не страшась глухого, угрожающего шума, с каким вздымались и опускались валы в открытом море.
– Ты слышал, Птолемей? – сказал очень довольный Александр.
– Помню и это, – печально сказала Таис, – я больше не позову тебя, хоть и буду здесь. Только и ты тоже не зови. Цепи Эроса для женщины куются быстрее и держат крепче. Обещаешь?
Гесиона, после двух лет молчания, прислала длинное письмо! Верной подруге Неарха пришлось испытать немало, чтобы быть рядом с возлюбленным. Можно позавидовать критянину, нашедшему в фиванке такую любовь и терпенье. Грандиозные замыслы Александра потребовали большого флота. Корабли строились в устье Евфрата и на Тигре. Там распоряжался новый помощник Неарха – подвижный, как жидкое серебро, полукритянин-полуфиникиец Онесикрит.
– Бедная ты! Плохая из тебя жрица! Надо выручать тебя!