Сидящий за столом Римский с самого утра находился в дурном расположении духа, а Варенуха, в противоположность ему, был очень оживлен и как-то особенно беспокойно деятелен. Между тем выхода его энергии не было.
– Целиком присоединяюсь, – твердо сказал артист, – и спрошу вас: что могут подбросить?
– Кого? Варенуху? Его нету. Вышел из театра.
– Однако, это будет, пожалуй, почище того, что рассказывал Иван! – совершенно потрясенный, он оглядывался и наконец сказал коту: – А простите... это ты... это вы... – он сбился, не зная, как обращаться к коту, на «ты» или на «вы», – вы – тот самый кот, что садились в трамвай?
– Я полагаю, прокуратор, – ответил гость, – что настроение в Ершалаиме теперь удовлетворительное.
– Нет, нет, сегодня же, непременно сегодня, – встревоженно вскричал Иван.