Трой читал долго, вдумчиво, вновь поднимая прочитанные и отложенные листки и снова пробегая глазами уже прочитанное. Глав успел покончить с рыбой и запить ее кружкой эля, когда Трой наконец отложил листки и повернулся к Главу.
— Фу-ты, — проворчал гном, оторвавшись от друга, — всю куртку тебе потом измазал.
Следующий день у него был свободным. Поэтому с утра он отправил с денщиком один золотой цветочнице, а еще три — ювелиру, велев подобрать какую-нибудь безделушку. Капитан Изриел, несмотря на свое пристрастие к игре, был мужчиной бережливым и в случае выигрыша позволял себе тратить не более половины оного. Остальное отправляя в этакий страховой фонд, в котором у него скопилось уже около полусотни золотых. Он играл, а в игре случаются и проигрыши. А сколько блестящих карьер были загублены некстати случившимися проигрышами — уму непостижимо!
Трой некоторое время молчал, а затем, кряхтя, поднялся на ноги. За спиной Алвура молча стоял Крестьянин, а чуть дальше виднелся куцый, но грозный гномий хирд, справа хмурились из-за щитов арвендейльцы, а чуть дальше, за левым флангом хирда, толпились эльфы. Похоже, Гмалин и Алвур вывели из Каменного города вообще всех, кто находился там перед началом битвы.
Элиата Пантиопета узнали сразу. Во всяком случае имени Троя никто не спросил, зато сразу же начали именовать его «ваша светлость».
— Э-э, вот, господин Арил прислал вам донесение, — приглушенно доложил Глав, извлекая из-за пазухи письмо Арила. Трой тоже посмотрел на притихший зал, едва заметно с досадой поморщился и углу бился в чтение. Глав осторожно подвинул рыбу и принялся за дело. А что, пока Трой дочитает да пока расспросит, рыба уже остынет, а тут хоть что-то горячим успеешь съесть…