— Дойдем до Петербурга, посмотрим, как обстоят дела с транспортом, — перешел на цивилизованный язык вождь. — Может быть, в этом мире визы уже не нужны. Тогда купим билеты, или наймем корабль. А если нужно оформлять документы, пошлем запрос братьям в Венесуэлу, они оформят вызов.
Уже в поезде ополченцы начали потихоньку облачаться в доспехи. Не по-настоящему, а так, для показухи, поверх обычной одежды — не догола же в общем вагоне раздеваться! Прочие пассажиры, видя как их соседи застегивают кирасы, вешают себе на ремни длинные ножи, затыкают за пояс топорики, проверяют остроту широких обоюдоострых мечей, надевают шеломы и мисюрки, предпочли потихоньку перебраться в соседние вагоны. Росин тоже извлек из рюкзака свой куяк и надел его через голову прямо поверх рубашки.
После молебна православные островитяне тоже развели несколько костров, уселись вокруг них на приготовленных для распилки бревнах. Женщины разделали принесенных охотниками двух косуль на небольшие ломтики, покидали их в большой металлический котел, сверху обильно посолили, перемешали, немного выждали, давая соли разойтись. Потом каждый желающий мог подходить к котлу, брать любой понравившийся кусок, нанизывать его на длинный заостренный прут и жарить над огнем. Островитяне называли это действо странным словом «шашлык».
— Нет, а правда, — неожиданно поддержали Немеровского из-за спин впереди стоящих. — Мы тут чужие. Какого лешего нам в местные дрязги ввязываться?
— Ну же, мастер, давай, — скулил Валентин.
Сейчас Настенька наверняка колдует у печи, настаивая свои ароматные каши и вкуснейшие супы. Печь она протопила еще утром, но жар в топке сохранялся почти до самого вечера, и зажигать огонь снова больше не требуется.