— Домой пошла, Семен Прокофьевич, недужится ей.
— Ты нас прости, Костя, — без предисловий сообщил Михаил, — но мы уходим.
— Не знаю, — в голос заплакал хиппи. — Никого не знаю…
Зализа зачесал голову. Странные сарацины забрели в Северную пустошь: у деревушки Кельмима варягов живьем пожгли, а чухонцев мертвых похоронили. Здесь разора никакого не учинили. В воде дрызгались, броню снимать не боялись, сторожей не выставляли. Ровно не на чужую землю пришли, а по своей хаживают, страха никакого не имеют, нападения не ждут. А коли колдуны-чародеи — откель в них смелость в храм христовый заходить?
Они стали пробираться сквозь ельник и через несколько десятков метров оказались на краю поляны.
— Ношение холодного оружия, — обошел его Станислав, и со всей силы ударил ногой в голову, — карается лишением свободы, — он ударил его еще раз, — на срок до двух лет, — еще один удар, — статья два-два-два пункт четыре Уголовного Кодекса.