— Да все о том же. Как думаешь, что случилось?
— Отец, — окликнул монаха Картышев. — Молебен у нас отслужите?
— Брось, Нислав, — опустилась на колени Матрена. — Ну не делай ты меня вдовой еще раз…
— Семь тысяч шестидесятый год от сотворения мира, — осенил себя троекратным крестом старик и низко поклонился.
Пленник начал орать так, что у Погожина заложило уши.
— Налог, что ли? — понял великан. — Так пожалуйста, берите. Я тут с голоду не пухну.