— Не пошли сюда сарацины! К Мухоловке и Горбункам поворотили, к морю.
— Так вот ты каков, русский сеновал, — пробормотал мастер и понял, что сегодня останется спать именно здесь.
— Какой ты свой, Юшкин? — покачал головой Росин. — Где родился, откуда пришел? Нет здесь таких! Короче: единственный путь для нас — на остров. Туда к нам и местное ополчение незаметно не доберется, и хозяев у этой земли нет. Там нас никто не тронет. Хоть время выиграем осмотреться.
— Как церковь увижу, исповедуюсь и причащусь немедля, — перекрестился опричник, закончив страшную работу. — Господи, спасти помилуй и сохрани грешного раба твоего…
Артура Конанова тоже била дрожь — но уже от боли. После допроса его сняли с дыбы, обмазали раны каким-то снадобьем и оставили в покое, обильно откармливая и давая вдосталь вкусного сладковатого напитка. Однако студент все равно никак не мог придти в себя от пережитого ужаса и еще больше — от понимания того, что ужас это может повториться.
Однако засечники тут же кинулись в жнивье и отыскали странную металлическую игрушку.