— Баял я тебе, — укоризненно покачал головой мужик, — не шебуршись. Теперь ступай, поросенка мне приведи. А ты, Матрена, задирай подол и у крыльца ложись, на одуванчики.
Еще несколько выстрелов разорвали утренний покой. Все одновременно повернули головы в сторону холма.
Внезапно опричник понял, что ему сейчас необходимо, чтобы согреться и успокоиться, и начал расшнуровывать юшман. Алевтина испуганно округлила глаза, словно не понимала, к чему это может происходить, скребнула ногтями по бревенчатой стене.
Дворкин и Зализа кинулись вверх по склону, подбежали к стоящему рядом со вторым пожарищем Феофаном.
— Кирзачи есть, — признал Хомяк, — я в них за брусникой хожу. А спецовка прямо грязная, олифой я ее замарал.
— Спасибо, — с самого утра Стасу в рот не попало еще ни капли воды, а пить после вчерашнего хотелось страшно. Он с наслаждением выпил холодный, чуть кисловатый пенящийся напиток: — Ох, хорош квасок, забористый. Спасибо.