Ждать, что она кинется мне на шею, было бессмысленно.
— Ты совсем взрослый, — сказал он с немного напряженной улыбкой. — Ничего… что я на «ты»?
Обжигать уродца пришлось в общей печи — я постарался, чтобы все, присутствовавшие в мастерской, видели на ее месте маленький кувшин без ручки. Наконец, работа была закончена; я оставил парня с серебряной монетой в кармане и в полной уверенности, что кувшин получился на славу.
И он притиснул меня к кирпичной стене — весу в нем было, как в годовалом бычке.
— А вы как думаете? — ответил я вопросом на вопрос.
— Мне расплакаться? — спросил я сумрачно. — От жалости?