— Ее не… не… насиловали, — сказал он, и я решил не перечить.
Юноша был терпелив. Подчеркнуто терпелив; это было частью его профессии.
Сейчас я видел, как сгусток чужой воли вокруг князя медленно проворачивается, будто брошенный в воду мяч. Щит был однороден, одинаково крепок со всех сторон. В нем бесполезно искать брешь…
Цела моя Кара, или на нее уже кто-то наступил?
Но теперь я заколебался. Уж не провокация ли? Таская у пояса столь нужное многим Заклинание, поневоле станешь подозрительным…
— Ондра, — сказал я проникновенно. — Что у вас получилось с князем — не моя забота, я не за князя мстить пришел… Но почему тогда, на приеме этом распроклятом, почему ты дернулся, когда камушки увидел? А?