Усилием воли я отогнал ненужные воспоминания. Темное платье стоящего передо мной старика было неново и нуждалась в чистке — тем не менее он не производил впечатления человека, долго и трудно добиравшегося до родного дома, пешком бредшего через поля и леса. Для верховой же езды его костюм и особенно башмаки не годились вовсе.
Глаза у барона были как два кусочка масла. Ора сияла, будто подсвеченная солнцем ледышка; я видел, что она хороша. Что она привлекательна. Что она пикантна; прежде она не была такой — или прежде я смотрел по-другому? Или я до сих пор одурманен запахом, который, будучи недоступен человеческому нюху, столь впечатляет молодых хорьков?
Гороф резко дернул плечом, стряхивая задремавшую сову. Магическая птица рухнула, как мешок с песком — и только за миг до столкновения с полом заложила вираж, избегая позорного падения.
Я не обернулся. Я уже шел через весь зал — шел, натыкаясь на стулья.
Зверька скользнула в лопухи под крыльцом. Не успев ни о чем подумать, я нырнул следом.
Он шагал по противоположной стороне улицы; я узнал его не сразу. Я мог бы и вовсе его не узнать — и немудрено. Он изменился.