Я остановился у него за спиной — в пяти шагах.
Он понимал, что из растущей груды трупов надо как-то выбираться — но ничего не мог с собой поделать.
— А вот это не всегда возможно, — Ора перестала улыбаться. — Вы мне нравитесь, Хорт… Есть в вас эдакое… что-то от избалованного, но весьма талантливого ребенка. Может быть, во мне говорит материнский инстинкт?
— Заткнись, — сказал Гороф. Выдержка все-таки оставила его; я видел, как напряглись, сдавив статуэтку, длинные белые пальцы.
Незнакомая женщина тоже поразилась. И — не сумела пропустить слова мимо ушей. Она покраснела — волной; кажется, на глазах у нее даже выступили слезы.
Моя добыча стоила того, чтобы обрести ради нее влиятельного врага. Поскрипывая скверным гостиничным пером, я выуживал из памяти имена и даты — выуживал, чтобы перенести на чистый бумажный лист.