Не доходя двух кабельтовых до островка, шлюпка остановилась. Рулевой встал и вытянулся во весь рост, ища взглядом, где бы лучше пристать.
Два часа неизвестный провёл один на берегу; очевидно, под наплывом воспоминаний в его душе ожило прошлое, и, конечно, прошлое печальное; колонисты не теряли из виду несчастного, но не пытались нарушать его уединения.
Ночь выдалась очень тёмная. Только при вспышках выстрелов, причём нельзя было стрелять впустую, колонисты видели не меньше сотни зверей, идущих на приступ, с горящими, как угли, глазами.
— Постараюсь продержаться в открытом море до начала прилива, то есть до семи часов вечера, и если ещё не совсем стемнеет, попытаюсь войти в залив; не удастся — ляжем в дрейф на всю ночь, а на заре я проведу бот в бухту.
В половине девятого утра маленький отряд уже шёл по берегу пролива, отделявшего остров Линкольна от островка Спасения, где, важно переваливаясь, расхаживали у воды короткокрылые пингвины, похожие на безруких людей. Они великолепно плавали и ныряли, и их сразу можно было узнать по характерному, очень неприятному крику, похожему на рёв осла. Пенкрофа они заинтересовали лишь со стороны кулинарной, и он не без удовольствия услышал, что мясо этих птиц, хотя и тёмное вполне съедобно.