— Вы к ней никогда не склонны. Когда вы в последний раз были в храме?
— Кто это может подтвердить? — скривился Манрик. — Никто!
Только б магнус не узнал о договоре с Енниолем! Правнуков Кабиоховых «крыски» ненавидят, будь их воля — в Агарисе не осталось бы ни одного гогана, но у Эсперадора и остальных магнусов — свое мнение. Для них рыжие прежде всего купцы, обогащающие Агарис, и лишь потом еретики, причем тихие. Правнуки Кабиоха ни к кому не лезут со своей верой, не то что «истинники».
— Монсеньор, — голос у господина также был роскошным, — прошу вас простить мне наглость, с коей я вторгся в вашу обитель. Не смея надеяться, что вы меня помните, спешу назвать свое скромное имя. Я — барон Капуль-Гизайль.
Понси неодобрительно зыркнул на Дика, вздохнул и, медленно переставляя длинные ноги, поплелся к двери. Бонифаций проследил за ним взглядом и повернулся к Ричарду.
— Усадите его, — прикрикнул Ворон, — пусть закинет голову, а на переносицу — лед. И развяжите! Не кагет, не удерет…