Спустя десять минут, когда староста уже в четвертый раз перечислил те немыслимые богатства, которые обрушатся на молодого, но крайне глупого пацана, совершенно не понимающего своего счастья, Ругиру удалось потихоньку замять тему и отвести Троя в сторону. Тот стоял насупленный и злой.
Они прошли через двор и, отворив дверь, вошли в таверну. За длинным столом, за которым они обычно сидели во время совещаний, сотник оказался не один. Рядом с ним сидело двое. Один был толст и, несмотря на жару, одет в бордовый бархатный камзол с меховой оторочкой и бархатный же берет. На пузе у него покоилась толстая золотая цепь с медальоном. Другой был худ, одет в простой камзол из черной ткани и черные же рейтузы. Гном скорчил рожу.
Беневьер слегка поморщился, спрыгнул с лошади и, ведя ее в поводу, обошел воз и протиснулся в полуоткрытые ворота.
За прошедшие годы Трой изрядно подрос и заматерел. Ему никто не давал его четырнадцати лет. То есть свои-то знали, но вот редкие торговцы, прознавшие о том, что тут, на краю земли, появилось и окрепло новое поселение, принимали парня за ровесника старостиного сына, которому зимой должно было сровняться уже восемнадцать. И причиной тому были отнюдь не занятия с Ругиром, а щедрость богов, одаривших мальчишку столь статным и могучим телом. Ругир довольно быстро понял, что развивать силу в мальчике особо не требуется, природа и сама не поскупилась. Поэтому он по большей части напирал на ловкость, гибкость, проворство. Но и с этим, к его немалому удивлению, тоже особых проблем не было. Обычно люди, щедро одаренные ростом и силушкой, довольно неуклюжи или, по крайней мере, медлительны. Что и понятно: пока еще нервный импульс приведет в действие этакую гору могучих мышц и тяжелых костей…
Трой, сжав зубы и упрямо наклонив голову, толкнул золото обратно к хозяину лавки.
Крестьянин суетливо дернулся и снова замер, крутя головой и озадаченно косясь то на одного сотоварища, то на другого. Он понимал, что господин гном явно ждет от них — каких-то действий, но каких?