— О, — Питер многозначительно улыбнулся, став еще противнее, — его обыграли, и как обыграли! Правда, второй раз это не выйдет, но игра стоила свеч. Все знают, что Фердинанд Оллар — не король, а попугай. Он повторяет то, что ему скажут. Дорак и сказал, но не учел одного — завтрака в обществе Ее Величества.
— Блистательный не рад встрече с великим казаром? — странным голосом осведомился Каллиоль.
— Да, — казар протянул талигойцу бумагу, — вот оно.
— Господин капитан, — доложил камердинер, — под окнами вашей светлости кто-то разлил кошачью настойку. Теперь, пока дождь не смоет, они не уйдут.
Баловник с опаской косился на прохожих, Оллария надорскому жеребцу не нравилась, и Дик был с ним совершенно согласен. Юноша жалел, что взял молодого и диковатого Баловника, а не более спокойного Руфуса, на котором можно было ездить без опаски. Столица и для Ричарда, и для его коня была слишком шумной. Шумной и равнодушной, король оказался жалким и отвратительным, эр — насмешливым и злым, но королева…
— Господин капитан совершенно прав, это сделал я!