— Да, но я прижег рану, а потом намазал бальзамом.
Когда восстание Окделла стало захлебываться, Хогберд бросил мятежного герцога и удрал в Агарис, хотя именно он подбил беднягу Эгмонта на отчаянный шаг. В этом был весь Питер — загребать жар чужими руками, а если запахнет жареным, прыгать в кусты, и пусть отдуваются другие. Смелую до безрассудства Матильду от Хогберда тошнило, но приходилось терпеть и соблюдать приличия. В частности, принимать гостей в соответствующем виде.
— Добрый день, Рокэ, — кто-то пожилой и грузный заступил им дорогу, — мы надеялись, вы хотя бы сегодня измените черному.
— Закатные твари! Собака-то твоя, может, научилась открывать.
— Ох, — подалась вперед Луиза, — что это с ним?
— Забудь о ней! — Таким своего переводчика Эпинэ еще не видел. — Забудь! Ставшая Залогом перестает быть женщиной, она — аркан, щит и копье для того, кто связан с ней. Ее девственность в глазах правнуков Кабиоховых дороже всего золота мира. Поднять глаза на ставшую Залогом — это больше, чем осудить себя на смерть.