— Невозможно! Эстебан скажет, что я или струсил, или у меня нет денег.
— Рост у него правильный, больше и не нужно, а белый конь подождет. Сначала нужно победить…
— Боюсь, тебя отправят с сопровождающими послезавтра утром. Дорак не хочет неожиданностей, он очень умный человек.
— Что с вами, юноша? — Полусонные глаза скользнули по лицу Дика. — Такая жара, а вы бродите целый день по солнцепеку, словно поэт какой-то. Признавайтесь, с чего. Муки любви, нечистая совесть или мысли о бренности всего сущего?
Вспыхнула свечка, другая, третья. Луиза ворчит, когда жгут много свечей…
— Воистину все бренно! — Бонифаций бережно завинтил крышку и убрал флягу за голенище отнюдь не пастырского сапога. — Но погибшие за веру утешатся в пышном саду среди куп бледных роз, вкушая… Не важно, что именно, главное, утешатся. Кто ранен, герцог, я их знаю?