Ворон легко вскочил на затанцевавшего от радости мориска и смахнул с рукава несуществующую пушинку. Пепе привел солового Соро. Если б не история с Баловником и обида на весь свет, Ричард был бы счастлив проехаться по городу на таком красавце. Дик Окделл был неплохим наездником, но под ироничным взглядом маршала чуть было не опозорился. Соро же, если и был обижен изменой хозяина, виду не подал.
— Выход должен быть, а, Ваше Крысейшество? — Эпинэ тронул пальцем кончик любопытного розового носа. Клемент чихнул и принялся чистить усы. После того, как омерзительные предметы унесли, он чувствовал себя превосходно. Жаль, что крысы не разговаривают.
Ричард думал всю ночь и весь день, но ничего не придумал. Единственным выходом было просить помощи у кансилльера, но признаться ненавидящему азартные игры Штанцлеру в своем проступке было страшно. Когда пришла пора одеваться для поездки во дворец, Дикон всерьез представлял, как умирает от удара вражеского кинжала, прикрыв собой королеву или кансилльера, и на этом его горести заканчиваются. Тем не менее пришлось надевать ненавистный синий колет и приводить в порядок, как всегда, вставшие дыбом волосы. Кое-как уняв непокорные вихры, Дик старательно изобразил перед зеркалом презрение ко всему сущему, сбежал по лестнице и предстал пред очи своего эра.
— Вот он, озерный страх. Такой твари человека раскусить раз плюнуть, а шкура хороша.
— Юноша, ответьте мне, — герцог коснулся мизинцем подписи, проверяя, высохли ли чернила, — только честно и без излишнего геройства. У вас болят зубы?