Орки навалились всей массой. Половина пик сломалась сразу же, покалечив с полдюжины излишне крепко схватившихся за древко бойцов, но остальные качнулись назад, освобождая глубоко засевшие навершия, а затем ударили вновь, и сразу вслед за этим в дело вступили мечи и топоры. Некоторое время шла остервенелая рубка, и казалось, что еще чуть-чуть, еще мгновение — и строй наемников будет разорван, смят, сокрушен, но текли минуты, а свалка продолжалась. Трой дважды поскальзывался на обрубках чьих-то тел, столь густо перемазанных кровью и слизью, что различить, кто это был раньше — человек или орк, не было никакой возможности. Слава богу, оба раза это случалось не при замахе или ударе. Слева зло рубился Гмалин, чье присутствие выдавал звон, издаваемый гномьей секирой, проламывавшей орочьи доспехи. Справа сзади время от времени слышалось шумное хеканье крестьянина, в этой схватке орудовавшего своей новой секирой на удивление сноровисто. Но все эти звуки долетали до Троя как-то отрывисто — в сузившемся поле зрения возникает огромная зловещая фигура орка, возвышающегося над загривком варга, затем налетает удушливая волна вони, замах, удар… и только после этого в сознание прорывается звук от удара гнома или хеканье Марела, и тут же сразу следующая перекошенная пасть… Пот заливает глаза, мышцы ломит, в голове гудит, во рту прочно поселился солоноватый привкус крови, но удивляться этому (вроде ведь не ранен?) нет никаких сил, и все это тянется, тянется и тянется… Удар, шаг в сторону за качнувшейся вправо линией щитов, замах, новый удар… Слева кто-то упал, и в образовавшуюся брешь тут же просунулась оскаленная пасть варга. Но в то же мгновение в нее уткнулось сразу три пики, и она, дико взвыв, исчезла, и тут же на ее месте возникла спина какого-то дюжего мужика, сноровисто вскинувшего щит, соседние щитоносцы качнулись назад, выравнивая строй, и следующая харя возникла уже на привычном месте НАД щитоносцами. Трой махнул мечом еще раз, потом еще… И все кончилось…