— Знали бы вы, чем только ни занимается у нас милиция, — он тяжко вздохнул и почему-то похлопал себя по животу. — И говорю вам, нет тут никакой мистики. Вы сами видели ваших тигров или чертей? Нет! И никто их не видел. Преступники просто пытаются сбить нас со следа. А может быть, это часть обрядов. Однако вернёмся к делу. Вы утверждаете, что переводите эти опусы с испанского. Можете предъявить оригинал?
— Что за чушь! Конечно, нет. С чего вы взяли? Две недели назад были с семьёй на спектакле, она на сцену выходила.
— И вы даже не знаете, когда приблизительно будет? — кусая губу, спросил я.
Когда я наконец добрался до здания со светящимися окнами, то понял, что стою перед той самой детской библиотекой, в которой размещалось теперь моё переводческое бюро. Дорога домой отсюда мне была знакома. Простояв на пороге конторы минут десять, я наконец пришёл в себя, запахнул пальто, и, ссутулившись, побрёл к себе.
Я промолчал, не выказывая ни малейшего интереса. Тут он вспомнил, с кем разговаривает, кашлянул, одёргивая себя, и его лицо снова окаменело.
«До Нового года осталась одна минута!», — сообщил диктор и смолк, давая слушателям возможность в весёлом переполохе разобрать фужеры под шампанское, запалить бенгальские огни, потушить свет и ослабить проволоку на той самой бутылке.