Этой ночью мне, наконец, снова снилась моя собака, и я помню, что даже во сне был этому очень рад. Оказывается, в моей квартире, на кухне была маленькая дверка, за которой находилась какая-то каморка. В ней собака и жила всё это время, пока я считал её мёртвой. В этом сне она стала скрестись в дверь, просясь наружу, и когда я её выпустил, была так счастлива, что облизала меня всего, особенно стараясь попасть своим мокрым языком мне в нос и уши. Потом, разумеется, пришло время отправляться с ней на прогулку. Определить это можно было по обычным признакам: собака начала заглядывать мне в глаза, подбегать к выходу, а потом, отчаявшись объяснить мне свои желания намёками, принесла в зубах поводок с ошейником.
К сожалению, подробнее об интриге вокруг настоятеля францисканского монастыря там не рассказывалось, хотя имя брата Диего де Ланды всплывало ещё в нескольких местах, в основном, когда речь шла о расшифровке значков, которыми писали индейцы цивилизации майя. Он был первым европейцем, научившимся их читать.
Несколько арбатских домов заметно просело; у только недавно сданной нуворишеской многоэтажки у метро землетрясением будто вырвало хребет, и она прямо на глазах безвольно расползалась, окружённая растревоженным роем пожарных машин и оранжевых реанимобилей.
Кюммерлинг же ещё вдобавок писал о неком Педро де Алваре, о котором, кстати, упоминал и автор переводимого мной отчёта. Этот конкистадор прославился своими завоеваниями индейских племён Гватемалы и, кажется, Гондураса, откуда, преодолев Анды, он также добрался до Юкатана.
Я оторвался от листов и заложил карандашом словарь. В чёрном зеркале окна отражалось моё лицо: взлохмаченные волосы (стараясь подобрать верное слово, я каждый раз запускал в них пятерню), мягкий и довольно бесформенный нос, округлые щёки, уже хорошо заметная линия второго подбородка… Шагнув за тридцатилетний рубеж, я много раз истово клялся себе не запускать свою внешность. Но в этом возрасте следить за весом становится всё сложнее, тело начинает выполнять заложенную в него программу, цели которой решительно расходятся с твоими, и каждая съеденная крошка норовит отложиться в стремительно растущих жировых складках, вероятно готовя тебя к ждущим где-то впереди чёрным дням. А после развода я и вовсе себя запустил…