Вместо этого я прошаркал к входу: ещё раз ощупал все замки и на всякий случай подёргал дверную ручку. Потом, вжавшись ухом в прохладную дерматиновую обивку, опасливо вслушался в лязг старого лифта, натужно ползающего по шахте. Осмотрел окна, от греха подальше запер форточку, зажёг свет по всей квартире и только тогда, наконец, почувствовал себя в относительной безопасности.
— Майя, точно майя, — хлопнувшая железная дверь оборвала его бормотание, и я с облегчением вздохнул.
Найти большой испано-русский словарь не составило никакого труда. Магазины ломились от обилия разговорников, самоучителей и, собственно, словарей — самых разных, от карманных на пять тысяч слов до внушительных томов десятисантиметровой толщины.
Относительно спокойно только тем, кто решился на унижение — обмазаться индейской дрянью, воняющей как кошачье дерьмо. Ничего, зато им придётся теперь натерпеться шуточек от своих страдающих товарищей. Запах-то потом отстанет, но вот память об этом походе через болота…
Через стекло видно, как зажигаются окна соседних домов, их тёмные силуэты с горящими точками напоминают циклопическую перфокарту, сквозь которую кто-то светит огромным фонариком…