— Поразительно, до чего же любому человеку, даже воображаемому, свойствен эгоцентризм.
Постепенно возводя шаткую башню своего понимания того, что со мной происходило, я все ещё не был готов отвлечься от работы скромного каменщика, один из другим укладывающего кирпичики запретных знаний, чтобы, окинув уже взглядом архитектора всё целиком, увидеть в нём контуры будущего здания.
Когда всё наконец готово, удовольствия от такого кофе получаешь неизмеримо больше, хотя бы просто потому что раз ради него уже столько сделано, грех теперь им не наслаждаться. Бабушка была права — и кому после этого нужны быстрорастворимые гранулы? Я даже электрическую кофемолку, и ту выкинул.
— Конечно, понимаю вас, — мягко добавил я, — репутация фирмы поставлена на кон, работу можете потерять…
Вначале я небрежно пропустил заметку, продолжив жадно прочёсывать газету в поисках скрытых знамений Рагнарёка, однако вскоре под ложечкой начало тревожно тянуть, и пальцы сами собой пролистали страницы в обратном порядке.
Вот оно. Выйдя наружу, я закрыл глаза и втянул воздух, пахнущий бензиновой гарью и редкими ноябрьскими грозами. Прислушался к тому, что творилось у меня внутри… Как будто смотрел на своё отражение в бочке с дождевой водой, какие, бывает, стоят на дачных участках или у деревенских домов. Мой зыбкий силуэт плавал в ленивой тёмной воде, на поверхности которой почему-то лежал одинокий кленовый лист. Я глядел на себя из бочки устало и равнодушно. Апокалипсис пока не наступил, просто они задерживают главу. Ну и чёрт с ними со всеми. По крайней мере, высплюсь.