— Сержант! — орет мне начальник штаба. — Если твои люди не перестанут хохотать, я подам вам команду "Кругом"!"
Кузнечика поставили во вторую шеренгу, спрятав его за плечистым молодым сержантом. Женька тут же задремал, прилег сержанту на спину и принялся распускать по ней слюни. После поверки он собрался еще куда-то идти, но его попросту раздели и уложили спатеньки. А я засел в канцелярии. Немного поиграл на гитаре, поболтал с Ракшой и Михйловым, неприкаянно болтавшимися по казарме — и стал печатать. В расположении человек двадцать во главе с дежурным по части смотрели телевизор. А я тюкал себе по клавишам. Вовсе не документы готовил — письма писал. Обычный день. Рутина. Назавтра, то есть уже сегодня вечером (запись обрывается в 0:10) я должен был "заступить" помощником дежурного по части. До этого полдня работать, потом немного поспать — и в наряд. День прошел — ну и хрен с ним.
В общем, подтверждалась старая истина: во сне твое бессознательное сообщает, что оно думает о твоей жизненной ситуации.
Тапочки достались мне в наследство от сержанта Верчича, и я пока не решил, кому их передать дальше.
Косяк выскочил из кабины, я кубарем скатился с крыши. В официальных ситуациях — когда начальник требует построения — докладывать полагалось мне: несмотря на равные звания, я был старше Косяка по должности. Мы с ним на пару составляли минимально необходимый экипаж боевой машины. Косяк давно не водил миномет, а я ни разу толком из него не выстрелил. Но шутки шутками, а мы и правда могли выгнать "Тюльпан" на огневую, развернуть, зарядить — и шарахнуть по клятым натовцам. Вдвоем это просто дольше, чем вшестером.
— Чтобы в кунге подметать, — объяснил Афанасьев нам, непонятливым. — От машины не удаляться. Мы с капитаном идем на КП и попутно осуществляем… Разведку местности вообще.