Мы в кузове на всякий случай взялись за поленья. Десантников было втрое больше, чем нас. И каждый размером с Кузнечика. Мы бы им бошки-то пораскалывали, но десантник без головы страшнее, чем Всадник-Без-Головы. Ему без башки воевать только удобнее: мысли о дембеле, водке и бабах не отвлекают. Десантника специально учат быть неукротимым, сногсшибательным и зубодробительным. В армии это знают все и стараются попусту с десантом не цапаться.
А курсопрокладчик это умнейшая машина, которая иногда с непутевыми артиллеристами играет злые шутки. Функция его такая: ты едешь, а он за тобой записывает. Рисует на карте. Вот так катались наши по Германии, делом занимались, снимали какие-то пути куда-то, потом завернули в пивную, а курсопрокладчик выключить забыли. Ну, он соответствующую загогулину на карте и изобразил. Начальство было в восхищении — надо же, сами на себя донос настрочили!
— Вторая, стой! Машину в боевое положение… Развернуть!
— Не потечет. А помнишь Витину краску? То-то было весело…
Солдат попадает в санчасть двумя путями. Когда солдату плохо, он приходит на своих ногах, чтобы получить временное освобождение от физкультуры и тяжелой работы. После чего убирается восвояси. Если солдату очень плохо, его приносят на руках. Дальше варианты: солдат останется лежать в санчасти, будет направлен в госпиталь, или… Его унесут обратно. При любом раскладе, в девяноста процентах случаев парень не загнется. Молодой, сильный — выживет.
— В том-то и дело, — сказал я. — Никому их не жалко. Ни одна сволочь ими не интересуется. Как ты думаешь, охота им после этого Родину защищать? Вот нападут на нас турки, итальянцы и восьмой авиадесантный корпус ФРГ…