— Силен! — уважительно сказал Олег. — Я всегда говорил: придурок в любой ситуации найдет способ застрелиться, утопиться или попасть под машину. Ну-ка, погляди сюда. Есть у меня капюшон?.. Нету. Вот и свой отстегни.
Нет, дело не в тексте. Ну, подумаешь, орет младшая половина бригады "Здра-жла-тарщ-ковник!", а старшая в том же ритме скандирует "Па-шел-на-хуй!"… Это, можно сказать, в порядке вещей. Это еще не стиль.
— Та сторона, что с нашей стороны, это наша сторона… — пробормотал Крот.
— Главное в профессии самоходчика — вовремя смыться, — непомнил я. — Мы "по войне" уходим в лес и там ждем личный состав. Пока бригада развернется, либо боевые действия закончатся, либо будет уже ясно, кто кого. Если НАТО выиграет, нас прямо в лесу возьмут тепленькими. Потом ты домой отправишься, а я в концлагерь. А коли наша возьмет, фиг Украина отделится, придется воевать заодно.
Я вернулся в казарму через сутки – к зверски разоренному гнезду. Голые стены, три облезлых электрогитары, останки усилителя, перекошенный фотоувеличитель и две колонки. Даже Золотой Диск погиб.
Документы оказались вроде наших, уровня полка. Действительно похоже на дружескую помощь. Может, у них машинка накрылась или писарю руки отдавило.