— Конечно. Тут все битые, до них кулаком не достучишься. С ними говорить надо, тогда будет результат… О, вспомнил! Однажды я ударил Никонова. Но он долго меня доводил. И я его… Даже не стукнул — пихнул.
— Да я уже нашевелился, тарщ ктан, за полтора-то года.
— А ты легкий, — сдавленным голосом сообщил Большой.
Те мнутся-мнутся, потом отвечают: никак нет, мы не совсем еще идиоты. Просто, докладывая вам о запуске двигателя, мы не предполагали, что вы решите вернуться, товарищ генерал.
— Кругом! — скомандовал врач, развернув нас таким образом лицом к стене. — Брюки и трусы спустить до колен. Выполнять! Так… Так… Одеться. Свободны!
— У меня требование к помощнику дежурного одно, — сказал Кудинов, заступая на пост. — Чтобы пепельница была очень большая и всегда под рукой.