Записав это, он болезненно всхлипнул и опять ногтями изранил свою грудь.
– Простите, игемон! – воскликнул гость, – я не назвал? Га-Ноцри.
– А вы, как я вижу, – улыбаясь, заговорил рыжий, – ненавидите этого Латунского.
– Какая красивая, – без зависти, но с грустью и с каким-то тихим умилением проговорил Иван, – вишь ты, как у вас все хорошо вышло. А вот у меня не так, – тут он подумал и задумчиво прибавил: – А впрочем, может быть, и так...
– Я это и говорю, – прогнусил рыжий и, повернувшись к Воланду, добавил почтительно: – Разрешите, мессир, его выкинуть ко всем чертям из Москвы?
– Как же милиция-то пропустила его по улицам в таком виде?