Потом тени отступили. Но глухой грохот в голове, словно там ворочались тяжелые жернова, не ушел. Напротив, он стал еще явственнее.
— Тише! — прихлопнул ладонью по деревянному столу альдманн Каллиар. — Подожди, тун Гревин. Все пойдет своим чередом. Сейчас наши гости сами расскажут, что привело их к нам. Прежде всего вас поприветствует мой сын альд Каллиера, который вернулся на родину.
— Вот такие люди мне и нужны, — сказал Леннар. — Отлично, Кван О. Ты говорил, что у твоего товарища по несчастью…
Как раз в этот момент Энтолинера выглянула из фургона. Стражник отвлекся от созерцания монеты, взглянул на молодую женщину — и вдруг, вздрогнув, снова влепился взором в поверхность монеты. Туда, где был выбит, вычеканен ПРОФИЛЬ КОРОЛЕВЫ.
— Что… что это было? — На человека из Проклятого леса глянули два испуганных мальчишеских глаза.
— Сильно сомневаюсь, — отозвался Леннар. По его лбу тек пот и неприятно заливал глаза. — Мы тут не на званом вечере… А так я попросил бы у них кувшинчик охлажденного вина. А то жарища, во рту пересохло что-то… Вина, да. Да не той кислятины, которую делают в Ланкарнаке, а самого что ни на есть оланийского, со стола пьянчужки короля Булемира из Нижних земель. Вот он, кстати… точно себе одежду из лакмана позволить не может. Он даже охотничьих собак пропил… своего сына собак. Гм…