Губительная слабость поселилась в ногах Омм-Гаара. У него едва не подогнулись колени. Он видел, как святящаяся панель снова вдвинулась в саркофаг, а бледно-желтый туман, клубившийся под прозрачной крышкой, стал собираться кольцами, пружинить, как будто там, в саркофаге, нарастала, сжимаясь и разжимаясь, плоть огромной змеи. Омм-Гаар видел, как из-под одного из желтых колец выскользнуло белое лицо, со сжатыми синеватыми губами, полуприкрытыми веками, и тонкая шея — все безжизненно, как у мраморной статуи, с тяжелыми контрастными тенями, залегшими под глазами и в ключичной впадине. Омм-Гаару показалось, что еле заметно дрогнуло веко упокоенной и блеснула мутная полоска глаза.
Кван О злобно выругал проклятых ланкарнакских оружейников, которые умудряются халтурить, даже производя сабли для Храма. Впрочем, и от неудачного удара по шлему Ревнитель Благолепия потерял сознание и рухнул на Квана О, засветив ему своим шлемом прямо в надбровную дугу. У Кван О круги пошли перед глазами, и он рухнул на пол. Воин-наку не может лежать, пока идет бой и он еще может шевелиться. Поэтому Кван О попытался подняться, но Ревнитель, придавивший его к каменным плитам, был просто гигантом. Резкая боль в плече заставила его ослабить напор, а потом, сгруппировавшись, он повторил свою попытку.
— Значит, нужно прыгнуть, — пробормотала она. — Прыгнуть… Вот если бы у кого-нибудь из наших была веревка… Но если ее нет, не взяли, значит, она и не нужна, так?
— Впрочем, нет смысла гадать. Даже если удастся определить, что это за тварь, все равно никакого толку.
— Да если они только посмеют, эти так называемые Обращенные, то наша доблестная армия, гвардейцы и Ревнители размажут их по площади!..