— Ну, если бы я сам жил точно по этим законам, меня давно уже не было бы на свете, — заметил человек в сером плаще, — да и тебя тоже, мастер Битт. Не так ли?
Не дожидаясь ответа, он поднял копье, чуть качнул его в руке, проверяя и оценивая балансировку. Прищурил один глаз, до отказа оттянул руку назад, выцеливая спину Ингера… Конечно, он попал бы. Нет никаких сомнений. Ведь этот храмовник не так давно победил на турнире копьеметателей.
— А вот попробуй, — негромко сквозь зубы проронил Леннар и поднял кнут.
Ничего хорошего из этого не вышло. Человек в клетчатой накидке рассвирепел. Он подхватил одну из лавок и врезал ею по спине Хербурка так, что того буквально вынесло из-под стола. Скамья разлетелась вдребезги.
Леннар присел на корточки и, взяв с земли камешек, бросил в Поющую расщелину. Прислушался. Поначалу ничего не изменилось, но вдруг среди унылого завывания выделился резкий, все крепнущий звук, рванул — и Леннару показалось, что окружающие его сумерки с треском подались, разорвались, раздернулись, как крепкая, но уступающаяся напору ткань. Леннар машинально отпрянул и, обернувшись, увидел, что к нему подходят Инара и Лайбо. Оба мрачны и напряжены.
Четыре последних фразы были произнесены тусклыми, скрипучими, совершенно одинаковыми голосами; сочный же монолог, предшествовавший им, был выдан молодым, хорошо поставленным жирным баском, даже неприличным в этих мрачных стенах. Именно сюда привели Леннара. Ревнители, конвоирующие его, тотчас же исчезли; Стерегущий Скверну только указал на Леннара величественным жестом и тоже растворился в складках голубоватого полумрака, из которого, казалось, было соткано все внутреннее пространство гигантского Храма в Ланкарнаке.