А после того, как произошла эта дурацкая история с тремя головами, едва не стоившая ей жизни, девочка решила, что пыл надо поумерить. Во всяком случае, впредь быть осторожнее.
Таня, потная, растерянная, попятилась, налетев спиной на Ирину Владимировну.
Наконец скатерть вняла его мольбам, и по ступенькам скатилась морковка. Ванька, поспешно нагнувшись, схватил ее и свистом стал приманивать конька-горбунка. Тот сперва лишь косился неохотно и шевелил длинными ушами, но после, привлеченный аппетитным видом морковки, в два прыжка пролетел ползала, пронесся над головами у кобр – и вот он уже рядом, ест с Ванькиной ладони.
«О, Пипа была бы рада! Я попала именно туда, куда она и хотела. С небольшой только разницей», – сказала она себе. Но пути назад все равно уже не было, и она решила не спешить с выводами.
Таня торопливо бросилась следом, боясь отстать от сфинкса. Купидончики весело порхали вокруг. Конек-горбунок на своих коротких, лохматых, как у пони, ногах резво скакал рядом, сыпя из скатерти-самобранки блинами с красной икрой и ватрушками. Изредка скатерть сбивалась, и тогда с нее начинали сыпаться кастрюли. Нервный единорог от этого грохота вздрагивал ушами и снова принимался лягаться.
Таня Гроттер проснулась на рассвете от холода. На ее тонком одеяле был лед, и такая же ледяная корочка, только чуть потоньше, застыла на подушке. Некоторое время Таня еще лежала, надеясь забиться под влажное одеяло, но это было бесполезно – становилось еще противнее и холоднее. Тогда Таня откинула одеяло и торопливо вскочила, мечтая поскорее нырнуть в квартиру, в тепло.