– А-а-а... Сам бегемот... Умираю... – простонала та, осторожно, чтобы не ушибить затылок, падая в новый обморок.
Баб-Ягун подпрыгнул от возмущения и обернулся было к Сарданапалу, но увидел лишь его спину. Черноморов быстро уходил куда-то, провожаемый удивленным взглядом Медузии. Но у Баб-Ягуна не было времени думать, куда исчез Сарданапал. Матч продолжался.
Нет, этот дракон зол не на шутку! Он всерьез вознамерился настигнуть Хмырьца. Драконов перед матчем полтора года не кормят, чтобы они были резвее, но этого, по-моему, не кормили не менее трех лет. Либо, чего я тоже не исключаю, ведьмы, когда поили дракона раскаленной ртутью, добавили в нее несколько капель желчи старого скряги. Подобный допинг никак не диагностируется, зато делает драконов в полтора раза злее.
Она увидела большую круглую гостиную, куда выходило множество дверей спален. В гостиной было по меньшей мере ребят двадцать, все примерно ее возраста, которые, заметив золотого сфинкса академика Сарданапала, уставились сперва на него, а потом и на ту, кого он привел.
Вспоминая сейчас, какая глупая физиономия была у Бульонова, Таня прыснула и быстро скинула куртку. Кто знает, сколько времени она пробудет одна, без Дурневых. Нельзя терять ни минуты, если она хочет пополнить запасы.
Тем временем Герман выглянул в «глазок». В «глазке» никого не было видно, хотя звонок, не умолкавший ни на секунду, продолжал настойчиво требовать, чтобы открыли.