– Э-э, мамочка моя бабуся... Видишь ли, твои родители... Их нет... Их убила Та-Кого-Нет. Поэтому ты и оказалась у дяди Германа. Иначе они тебя, само собой, не отдали бы, – буркнул он.
– Вы не обращайте внимания! Она у нас, типа, придурочная! У нее папаша зэк, – встряла Лена Мумрикова, тощая, отливающая зеленью девица, главная из подхалимок Пипы.
– Знакомься, это Гуня Гломов – наше тибидохское чудо. Ему четырнадцать лет. Он уже три года просидел в первом классе, и единственное, чему научился, – превращаться в табуретку! – вызывающе произнес Баб-Ягун.
Когда зал был позади, Таня зачем-то обернулась и посмотрела туда, на темную сторону. Чудилось ей, что кто-то неотрывно следит за ней из того, дальнего угла...
– Колобородун! – снова повторила Таня. Если ее собираются сожрать, то это слово должно подействовать.
– ВАЛЯЛКИН! Это ты ЗАКОЛДОВАЛ! Возвращай ботинки, или я на тебя порчу наведу! – с подозрением, переходящим в уверенность, закричал жалующийся.